«Осторожно, новости» продолжают рассказывать о судьбах военных, которых отправили на фронт без слаживания и обучения. На этот раз мы поговорили с супругой байкера-добровольца (он находится в госпитале после ранения), мобилизованным, который верит в цели СВО, но жалуется на низкий уровень снаряжения (а еще он ушел в самоволку), а также с матерью военного, который погиб на Краснолиманском направлении. Про этих мобилизованных, которые жаловались на отсутствие обучения, мы уже рассказывали несколько раз: парни из Таманской дивизии успели записать обращение к властям и народу России (оно уже удалено), просили улучшить условия содержания и не бросать их сразу на фронт. Их отправили уже на следующий день, часть военных погибла. Мать одного из них рассказала нам о произошедшем. 

«Если не мы, то кто?»

Иван и Ольга [имена изменены по просьбе супруги] познакомились восемь лет назад, как раз во время событий в Крыму. Встретились на байкерских заездах, влюбились и быстро съехались. Пара работала в сфере торговли и вместе каталась по России. «До меня с ним ни одна девушка не ездила. Ребята узнали, что я с ним, сказали: «Ну все, значит, ты такая же п*******я». 

Когда супруги только познакомились, Иван кричал во сне и спал урывками. В юности мужчина прошел чеченскую войну, туда его забрали со срочной службы. После женитьбы Ольга запретила обсуждать эти события, и со временем симптомы ПТСР прошли: «Было мирное время. Если все время об этом рассказывать, можно спиться и сойти с ума». Но после 24 февраля все изменилось. Супруги начали спорить из-за спецоперации, Иван поддержал СВО. Ольга рассказывала истории своих знакомых, которые попали на фронт без подготовки, снаряжения и необходимой техники, но муж в это не верил и смотрел российское ТВ. Регулярно мужчина говорил, что сам должен поехать в Украину, помочь неподготовленным парням. В сентябре такие мысли стали посещать его чаще.

У него еще эта фраза постоянно: Если не мы, то кто? Надо идти, ребята молодые, необстрелянные. Я пойду впереди, а они будут за моей спиной

Ольга

Я еще ржу: «Ваня, куда ты со своим пузом пойдешь? Тебя как в БТР засунут, так и не вылезешь». А он все ходит, в облаках витает. И все время эта его фраза «Если не мы, то кто?». Потом ребята-байкеры туда поперлись, и все: «Как это б****, ребята поехали, а Ваня не поехал». У него все засвербило… После объявления мобилизации он тайно сходил в военкомат и подписал контракт. Мне соврал, что ему якобы пришла повестка. Вернулся из военкомата. Ну и п*****! Приехал, б****, говорит: «Я в понедельник на войну». Меня он не слушал. «Вперед и с песней. Наше дело правое. Победа будет за нами».

3 октября Ивана отправили из военкомата в аэропорт. Оттуда доставили на полигон в Валуйках Белгородской области. За два дня до того, как двое граждан Таджикистана расстреляли мобилизованных, Ивана отправили в Луганскую область. Жена рассказывает, что обучали его три дня, личные жетоны не выдали, из оружия — АК, за который никто не расписывался: «Я понимаю, что калаш наш — это бог войны, но кроме него-то ничего нет». Иван рассказывал, что по документам он числился в одном полку, а по факту служил в другом: «Мы как мертвые души». Часто в лагере приходилось голодать — питание просто не могли доставить. 

9 октября Иван перестал выходить на связь, пропал на 25 дней. А вчера позвонил из госпиталя. Оказалось, он получил осколочное ранение, потерял много крови, сильно повредил конечность. Пока Ольга ходила по военкоматам и органам в поисках мужа, девушка успела познакомиться с его сослуживцем Сергеем [имя изменено]. От него она узнала, в каких условиях служил муж. Мы пообщались с Сергеем еще до того, как объявился Иван. Последний раз товарищи виделись на первой линии фронта на Краснолиманском направлении и, по словам Сергея, были «никому н****й не нужны». 

«Мнение солдат: нас р******т — пришлют других»

Как и Иван, Сергей поехал в Украину добровольцем, хотел «защитить население Донбасса». Подписал контракт и после двух дней теоретической подготовки поехал на Краснолиманское направление, участок Торское. К длительности подготовки у Сергея нет вопросов. По его словам, даже эти два дня спасли жизни многим мобилизованным. Больше всего мужчина жалуется на вооружение военных. 

По его словам, из экипировки его соратникам дали только автоматы. Поэтому они не могут противостоять дронам и артиллерии, которая регулярно выкуривает их с позиций. Военным пришлось «крутиться»: например, договариваться с армией ЛНР о приобретении гранат и патронов. Связи у мобилизованных тоже нет, поэтому они не могут доложить командованию о наступлении на их позиции, передать координаты и получить соответствующий приказ. «Командование говорит: «Мы все заказали, все приедет». Где вы заказали? Ozon? Wildberries? Когда это приедет? Хотите мнение солдат? Нас р*****т — пришлют других».

Он также подтверждает проблему с комплектацией частей, о которой нам говорили другие мобилизованные. «Я был изначально в одном полку, пока ехал — оказался в другом, приказы никакие не подписывал. Пока мы ехали, наш полк разбомбили и нас начали формировать в другом», — говорит он. По словам Сергея, «если что-то не получается, привезут новых». «Отношение такое. По сути, мы были брошены на передок как мясо. Кто-то бросает оружие. Уходит в неизвестном направлении и подставляет товарищей. Кто-то просто погибает тупо-глупо. Кого-то тупо-глупо накрывает своя артиллерия», — говорит он.

В какой-то момент военные начали заболевать, но командование проигнорировало и это. Тогда Сергей с группой других заболевших своим ходом отправился в луганский госпиталь, по сути, самовольно покинул распоряжение и нарушил закон. По его словам, самоволку командование тоже игнорирует — многие военные и без того бросают оружие и уходят куда глаза глядят. Наказания за оставление позиций Сергей не боится.

«Им все равно. Это тупо мясо. Тебе отдают приказ не отдавать позиции. Позицию ты держишь с автоматом против танка. Это тупо. Что с вилами на фуру. Это тупо. Я по болезни оказался в госпитале и не отказываюсь от того, чтобы защищать свою родину»

Сергей, доброволец

Когда мы разговаривали с Сергеем, он находился на ж/д вокзале Ростова-на-Дону, ехал долечиться в другой больнице, чтобы потом вернуться на фронт. Сергей говорит, что ни о чем не жалеет, не разочаровался во власти, а только в компетенциях командования. 

«Власть наша может и хочет им помочь, но из-за некомпетентных командиров у них не получается. Но ценой своей жизни ребята не отдадут жителей… которые уже являются частью нашей страны… или как это правильно назвать? Мы уже сами не понимаем…» — говорит мужчина. За полчаса интервью он 10 раз повторил, что боевой дух его соратников не сломить и что «если бы у нас было то, что нам нужно, мы бы взяли то, что нам интересно». 

С похожей риторикой выступали мобилизованные из Таманской дивизии («Осторожно, новости» писали о них в телеграм). В видео группа мобилизованных говорила, что их хотят отправить на фронт без подготовки, что у них не было нормальных стрельбищ, а солдаты не видели свою технику. Парень, который выступал в ролике первым, уже погиб. Его звали Вячеслав Нечаев.

«Мой сын погиб за колеса»

26-летний отец двоих детей и начальник смены в Ozon Вячеслав Нечаев поехал в Украину добровольцем. До этого парень регулярно смотрел новости и, по словам своей матери, плакал от увиденного: «Говорил: «Мне так жалко пацанов, которые там». Он постоянно рассказывал мне новости: «Мам, посмотри, что там происходит. Там ужас, кошмар. Если мы сейчас не поможем…» Но я никогда не думала, что мой сын попадет туда».

24 сентября Нечаева мобилизовали. Его и других мужчин увезли в военную часть у белгородской границы. 8 октября Нечаев позвонил матери и сообщил, что их уже собираются отправить в Лиман, в Донецкую область, рассказал, что они записали видеообращение, которое хотят залить в сеть. Вячеслав выступал на видео первым, рассказывал про отсутствие подготовки и жаловался на то, что ребят хотят отправить в зону боевых действий без обучения. При этом он подчеркивал, что не выступает против СВО и не хочет домой, Вячеслав просто предупреждал о последствиях отправки на фронт парней без необходимых умений. После записи видео мужчин почти сразу же отправили на фронт. Им соврали, что они будут охранять полицию, но в итоге обманом увезли в Сватово — прямо к зоне боевых действий. Именно поэтому с момента записи до публикации обращения прошло 10 дней.

Там Нечаева забрал в ремонтную роту полковник Иванов [фамилия изменена]. Офицер пообещал Вячеславу: «Если поедете со мной, останетесь в живых». В ремроте мужчина восстанавливал боевые машины и снимал запчасти с подбитых авто для нужд армии. Днем 14 октября Нечаев позвонил жене и сказал, что уезжает на задание. А уже вечером матери сообщили о смерти сына. «Полковник взял двух мобилизованных, одного контрактника, и они поехали в село К. — это вообще подконтрольная Украине территория. Мой сын и еще один парень, Миша, пошли снимать колеса с машин. А полковник и контрактник остались в сторонке. В итоге их засек дрон, начала бомбить артиллерия. Мише оторвало руку, он сейчас в госпитале. А мой сын погиб. Получается, мой сын погиб за колеса. Вот она — мобилизация. Они бросили его в поле и уехали. Потом ночью уже они вернулись, забрали тело и отвезли в морг».

При этом матери рассказали о произошедшем не представители Минобороны, а сослуживцы Вячеслава. Нашли ее контакт в телефоне Нечаева и позвонили. Сначала женщина подумала, что это «хохлы звонят, разыгрывают», потом начала кричать. Звонившего мужчину зовут Владимир Нарциссов. Мужчина сам попросил Наталью, чтобы мы назвали его имя и фамилию в тексте и упомянули, что он отец четверых детей, которого отправили на фронт. По словам Владимира, его сослуживцы не воюют, а прячутся: «Бомбежка началась, а мы не знаем, куда идти и где враги».

С того звонка прошло три недели, а тело Вячеслава женщине по-прежнему не вернули. Мать и брат Нечаева каждый день звонят в военкомат. Там отрицают гибель парня. В итоге семья стала звонить по моргам приграничных городов и смерть мобилизованного подтвердили в Белгороде. Тогда женщина пошла в военкомат, там сделали запрос в Таманскую дивизию. «В дивизии мне ответили, что мой сын в строю. Где этот строй?»

«Что больше всего бесит, что он пошел сам — сам открыл дверь и подписал эту чертову повестку. Но теперь, когда случилась беда, я не могу добиться, чтобы мне выдали тело сына. Он выполнил свой долг, он не прятался от вас. Так выполните вы сейчас свой долг. Сделайте все по-человечески»

Мать Вячеслава Нечаева