Насколько этично веселиться, когда идут боевые действия? Этот вопрос начал обсуждаться уже в первые недели после 24 февраля 2022 года. Кто-то считает, что жизнь должна идти своим чередом, кто-то уверен, что все мысли людей должны быть посвящены боевым действиям. Сторонники этой концепции есть как в Z-лагере, так и в антивоенной среде. Но потребность людей собираться ночью под громкую музыку — это не всегда про веселье. В сложные времена, которые сегодня проживают россияне, это может стать способом забыться. Очевидно, что сегодня у многих есть такая потребность, однако делать рейвы в РФ становится все сложнее. 

За последние два года отечественная рейв-сцена пережила несколько потрясений: отказ западных артистов от выступлений в РФ после февраля 2022-го, массовый отъезд музыкантов и основной аудитории после объявления частичной мобилизации в сентябре, уход с рынка рекламодателей. Наконец, приостановка работы ключевого для индустрии клуба «Мутабор» после вечеринки Насти Ивлеевой в декабре 2023-го. «Осторожно, новости» в большом материале рассказывают, как эти события повлияли на российское рейв-комьюнити, чем оно жило последние годы и что сейчас происходит на танцполах.

10 января 2024 года в Лефортовском суде Москвы, четырехэтажном здании неподалеку от Спасо-Андроникова монастыря, рассматривался протокол против арт-центра «Мутабор» — одного из самых известных мест российской рейв-сцены. Для многих людей, которые не ходят на подобные вечеринки, он и являлся их олицетворением. С требованием о приостановке работы в суд обратилась главный санитарный врач по ЮВАО Юлия Ларина. Примерно через неделю после того, как федеральные СМИ и паблики облетели кадры проведенной в «Мутаборе» almost naked (стиль был заявлен изначально — почти голышом) вечеринки Насти Ивлеевой. Фото возмущались в Госдуме и патриотических пабликах, потом пошли запросы в МВД, Роскомнадзор и Министерство культуры с требованием проверить организаторов. В середине января, когда большинство звездных участников вечеринки уже исчезли с экранов и были вырезаны из телешоу, ее прокомментировал даже Владимир Путин. Президент России говорил про это событие в контексте тех, кто возвращается с фронта: «Очень многие приоритеты жизненные выстраиваются по-другому, здесь уже не будешь прыгать без штанов на каких-нибудь мероприятиях».

В первые дни после вечеринки казалось, что сам «Мутабор» не попадет под раздачу, ведь Ивлеева могла собрать людей где угодно. Но 27 декабря на площадку с проверкой пришли сотрудники Роспотребнадзора. Они опечатали клуб, а выявленные ими нарушения стали предметом разбирательства в Лефортовском суде. За несколько дней до суда владелец клубов Space Moscow, «Известия Hall», Lookin Rooms и многих других Михаил Данилов публично заявил, что ему принадлежит еще и «Мутабор», — раньше об этом говорили только на уровне слухов. «У нас несколько клубов, в том числе и «Мутабор», известный по последним событиям», — заявил он в ролике подконтрольного государству тг-канала Mash (позже эту запись удалили), когда дарил привезенные из Ватикана фрагменты мощей святого Николая Чудотворца храму Знамения иконы Божией Матери. Подлинность мощей вызвала сомнения, вызвав разбирательства в Ватикане, а «Мутабор» все равно оказался закрыт. Судья, потратив на рассмотрение дела полтора часа, вынес самое суровое наказание по статье — приостановка деятельности на 90 дней.

Чуть ли не первой публичной реакцией на санкции против «Мутабора» стал пост владельца московского клуба RNDM Михаила Кукина, он же диджей Wellew: «Ребят, сегодня мы потеряли больше, чем «просто клуб» или «большую локу для рейвов». Еще один «черный день» и удар для нашей индустрии и электронной сцены в России. Последствия беззакония в деле закрытия «Мутабора» будут тянуть гораздо глубже, чем вы можете предполагать». Еще в октябре, за три месяца до этих событий, в личной беседе он говорил мне, что индустрия после начала СВО «потихоньку потухает». Действительно ли это так?

Если не «голая вечеринка», то что: как рейвится ночная Москва на второй год СВО

На фотографии — два молодых человека стоят за диджейским пультом. Перед ними средний по размерам танцпол в одном из самых популярных клубов России. Постороннему человеку понять, кто именно запечатлен на фото, практически невозможно: лица скрыты в темноте. Дело в том, что музыканты просили ничего не выкладывать в интернет и вообще удалить все фотографии с их выступления. На вечеринке они играли в черных футболках, на которых видна антивоенная надпись. Эта вечеринка проводилась 25 февраля 2022 года, на следующий день после начала СВО. «Вопрос, делать или не делать, он, конечно, вставал, но мы приняли решение делать, потому что, возможно, в последний раз вечеринка, — вспоминает один из организаторов. — На вечеринке 25 февраля должны были выступать суперизвестные зарубежные артисты, и ничего не получилось, настроение было такое себе».

«Техно-вечеринка — это такая история, на которую ты приходишь забыться. Особенно если ты что-то употребляешь, в индустрии это очень распространено, техно-музыка для этого идеально подходит, и, наверное, когда тебе плохо, когда началась сложная критическая ситуация, тебе плохо, ты идешь забыться», — говорит один из представителей индустрии. Чтобы увидеть это самому, я обошел с полдюжины вечеринок в Москве.

В три часа ночи 14 октября 2023 года приехавшего в московский клуб RNDM из Берлина резидента техно-фешн-команды Popoff Kitchen Влада Sexstasy Высоцкого обступили люди на танцполе. Покинувший страну после 24 февраля, теперь он редкий гость на московских рейвах. Все низкочастотные звуки, весь бас у трека пропадает — остаются одни верха. В них мечется индустриальный звук, он то становится громче, то теряется в верхних частотах. Sexstasy невозмутимо затягивается сигаретой. Когда пропадают и верха, а в колонках остается только этот индустриальный звук, Влад тонкой правой кистью делает в воздухе петлю, еще и еще одну. Когда рука поднимается над головой, он собирает пальцы в кулак — и левой рукой подрубает басы на пульте. «У-у-у-у!» — моментально реагирует танцпол. Сжатая в кулак рука бьет в воздух в такт с басами. Танцпол забит полностью. Здесь много длинноволосых парней в топах. Они знали, на кого идут.

Через день — воскресенье, 16 октября, вечер, RNDM. В самом разгаре первый выпускной месячного диджей-курса по 70 тысяч рублей с человека от Никиты Забелина. В индустрии я говорил примерно с десятком человек, и почти каждый, отвечая на вопрос, кто же сегодня самый топовый диджей в стране, называл именно его. После 24 февраля он остался в России. Сейчас на танцполе RNDM полсотни человек. В основном это люди 20–25 лет. 14 из них — выпускники забелинской DJ.lab. Остальные — их друзья и знакомые. «Никита Забелин, между прочим, придумал русское техно…» — шутит Maib. На сайте забелинского Resonance 21-летнего Мишу Maib Бутузова презентуют как участника Dead Dynasty, концертного диджея Pharaoh, преподавателя. «Никита, кстати, сегодня тоже будет на виниле играть», — продолжает Maib. Сам он только что отыграл свой сет на пластинках, и, кажется, танцпол еще не отошел.

— Я буду играть на виниле впервые, наверное, за лет пять-семь. Я не помню, когда я в последний раз эту сумку открывал, — смеется Забелин.

Рядом с ним колесный кейс с пластинками. Этот кейс похож на те, с которыми летают за рубеж, или на те, с которыми адвокаты приходят в арбитражи. Ближе к десяти вечера в телеграм-канале RNDM появилось короткое видео — и почти сразу второе. «Этого мы букируем», — была подпись под первым. «Ппц он лютый», — под вторым. В этих роликах здоровый 43-летний мужик в медвежьей маске в половину лица, с густой широкой бородой, забитой спиной и грудью, с тату «ЦСКА» на левом плече прыжками убивает пол под диджейкой. Он делает это под максимально кислотный рев из колонок. Забелин на видео стоит рядом и с улыбкой качает головой в такт. Мужик на видео — Саша Пух, известный персонаж в околофутбольной тусовке. После сета он откисал на баре с банкой пива и рассказывал мне, что работает в государственной телекомпании. На курс Забелина пошел не для того, чтобы играть по клубам: «Ко мне после сета подошли, говорят: «Хочешь у нас сыграть?» У меня доход — несколько сотен в месяц. Я сказал: «100К — сыграю!» Они такие: «Ты ноунейм». Я им говорю: «У меня жена на мерседесе ездит». Нет, говорит Саша Пух, он шел в школу Забелина не в поисках букинга, а чтобы стать причастным к музыке, «научиться ее сводить и манипулировать», а в дальнейшем и самому писать. Ей он увлекался еще в подростковом возрасте. Во время одной из уличных стычек в него выстрелили из травматического пистолета «Оса», и теперь у него контузия на одно ухо. В рассказе Пуха фамилия Забелина шла через запятую с размышлениями о Кропоткине и анархизме.

Еще один выпускник DJ.lab — 25-летний Даниил Федоткин. Его никнейм — dalin. Далин — так друзья детства Даниила из тамбовской деревни коверкали его имя, настолько оно было для них редким. Парень учился на военного юриста в университете Минобороны на Большой Садовой. Суть этой профессии он описал мне так: «Ловить дезертиров». Перспектива была ему не по душе, и он ушел из вуза на втором курсе, пытался зарабатывать только музыкой. Играл в электропанк-группе, но не пошло. Потом была ночная работа на складе «ВкусВилла», депрессия, отъезд обратно в деревню и поиск себя. Знакомая как-то скинула ссылку на курс Забелина. Даниил решил попробовать, выучился на диджея и теперь хочет играть в клубах и экспериментировать в музыке.

В полночь Забелин предложил выпускникам сделать общее фото. Толпа вывалилась из клуба на веранду. Под крышей еще оставались бумажные журавлики на ниточках с субботней вечеринки, когда в клубе играл приехавший из Берлина эпатажный Sexstasy, резидент Popoff Kitchen.

— На широкий угол, на узкий угол, — говорит парень с телефоном в руках. Он то и дело жмет кнопку «Фото».

В память его телефона отлетают снимки 14 улыбающихся выпускников. После совместного фото Забелин вернулся за пульт. Часть людей уехала, и в RNDM можно было видеть странную картину: один из известнейших электронных российских музыкантов играет на виниле буквально для четырех человек. Еще кто-то сидит на диване у стены, но мигающий красный свет не пробивает темноту. Парень в светлом худи качает в такт рукой. Он не замечает, как с него на пол сползает красная лента с надписью «Выпускник». Девушка танцует, завязав точно такой же лентой глаза.

Забелин расставил перед собой пластинки. Он берет одну, достает ее из вкладыша, смотрит, убирает обратно, откладывает, достает другую. Сейчас он похож на букиниста. Он перебирает пластинки, как книги в старой лавке. Вот находит нужную, достает, протирает футболкой, кладет на проигрыватель, подносит правый наушник к уху, начинает сводить… Танцпол тонет в звуках техно. Это похоже на гипноз. Я хочу из него выйти. Тряхнув головой, достаю телефон, листаю новостную ленту: «В Белгороде похоронили семью раненного при атаке ВСУ журналиста Sputnik», «Вступили в силу новые правила въезда граждан Украины в Россию», «ВСУ 15 раз обстреляли территорию ДНР», «В семи областях Украины объявили воздушную тревогу».

А что с «Мутабором» до его закрытия? 25 ноября там проходил преивент фестиваля Outline — знакового события в ночной жизни Москвы. Сколько туда пришло человек, оценить было сложно. В половину второго ночи стояла очередь на вход из полусотни человек, на протяжении всей ночи — получасовые очереди в туалет; на лестницах, в переходах между танцполами, на улице у клуба — люди, люди, люди. В лайнапе редкие иностранные имена, хедлайнерами заявлены Никита Забелин и Сергей Елисеев, он же Raumtester, звезда фетиш-техно-команды Popoff Kitchen. К началу их совместного сета главный танцпол «Мутабора» был забит полностью. Под потолком были подвешены два кольца. На них девушки исполняли акробатические номера. 

На плотно забитом медиуме танцует Надежда. Она работает парикмахером недалеко от «Бауманской». Ей не нравятся бесконечные очереди к бару. Она считает, что публика здесь не делает настроения — все слишком разные. Она вспоминает, как ей хорошо было летом на фестивале Signal. Она с восторгом рассказывает про свой «трип»: как долго шла по лесу, вышла к костру и встретила незнакомых ребят, которые дали ей выпить, дали ей тепло, тогда девушке было хорошо. У входа на Under, самый нижний танцпол клуба, сидит другая девушка — Маша, менеджер проектов в IT-компании. Under забит полностью, не то чтобы подвигаться — пройти невозможно. Маше не нравятся очереди, но ей все равно весело. 

Поредевший к пяти утра медиум-танцпол в «Мутаборе» к десяти вновь наполнился людьми — начинается второй день преивента Outline. С балкона видно, как красный свет будто прозрачной тканью ложится на лица людей на танцполе. В узком проходе между звукоусилителем и диджейским пультом танцует мужчина с обнаженным торсом. Ему около сорока, но его танец заразителен: вместо пресловутых переминаний у него работают и руки, и ноги — движения четкие, фиксированные. Примерно в метре, на танцполе, стоит девушка чуть за двадцать и не сводит глаз с этого мужчины. В какой-то момент она поворачивается к своему спутнику и пальцем показывает на отлично проработанное тело 40-летнего танцора. Ее партнер соглашается — он кивает головой. Через минут 10 он оставит ее на танцполе, а сам со стаканом алкоголя пойдет на балкон.

Как работает система по отмене российских артистов за рубежом

5 марта 2022 года, по соцсетям стал широко расходиться текст под названием «Открытое письмо украинской электронной сцены». Под ним подписались многие представители сообщества электронной сцены Украины: отдельные артисты, промокоманды, лейблы, организаторы фестивалей, владельцы клубов и баров — среди них были диджей Nastya Muravyova, команда Cxema, промогруппа Veselka — всего 104 подписи. Письмо призывало мировое сообщество разорвать контакты с российскими музыкантами, которые публично не осуждают СВО: «Мы видим действия российских промоутеров, диджеев и артистов, которые продолжают проводить мероприятия и выступать <…> Мы также наблюдаем, как наши российские коллеги <…> выражают отсутствие беспокойства и делают вид, что ничего не происходит». Соавтор письма, украинская журналистка Майя Бакланова объясняла в комментарии журналу Time, что «российские артисты показали свое невежество и молчание», но если у кого-то из них большое число подписчиков в соцсетях и они молчат, то они «должны нести ответственность». 27 марта было опубликовано интервью президента Украины Владимира Зеленского с российскими журналистами, в котором тот, отвечая на вопрос о бойкоте русской культуры, сказал, что «пока от действий российской армии умирают люди, вам должно быть как минимум некомфортно».

Вскоре после публикации открытого письма произошел один из самых драматичных разрывов между деятелями российской и украинской электронной сцены — квир-тусовками Popoff Kitchen и Veselka, которые устраивали совместные мероприятия под названием Horovod — чтобы попасть на них, люди часами стояли в очереди в тот же «Мутабор». В марте 2022 года в соцсетях Popoff Kitchen было опубликовано сообщение: «Несмотря на очень тяжелые времена и препятствия, которых с каждым днем становится все больше и больше, мы приняли волевое решение продолжать заниматься тем, что у нас получается лучше всего, — нашими вечеринками. Часть команды находится не в России, но часть осталась и мы, наполовину дистанционно, готовы собирать для вас классные танцы и быть ближе друг к другу». В конце заявления они попросили называть себя исключительно фетиш-техно-командой — это реакция на принятый в 2022 году в РФ закон о запрете ЛГБТ-пропаганды.

В ноябре прошлого года Верховный суд признал «движение ЛГБТ» экстремистским, а следом начались рейды полиции по гей-клубам. У Popoff Kitchen, чьи мероприятия популярны среди представителей сообщества, планировалась вечеринка в «Мутаборе». В итоге они отменили вечеринку по независящим от них обстоятельствам. На просьбу о беседе команда Popoff Kitchen ответила так: «Мы решили не давать интервью. Только следующий комментарий:

«После принятия закона о гей-пропаганде 2022 года мы изменили наш формат с квир-вечеринок на секс-позитивные фетиш-ивенты. К ЛГБТ больше отношения не имеем».

 Popoff Kitchen

Та самая публикация Time в первую очередь была посвящена молчанию Нины Кравиц, одному из самых известных российских музыкантов на мировой электронной сцене (в 2017 году она стала диджеем года по версии журнала Mixmag). В инстаграме (принадлежит запрещённой в России компании Meta) у Кравиц 2,1 млн подписчиков, у ее лейбла Trip — 40,8 тысячи. 26 февраля она опубликовала видео, в котором пишет слово «Мир!» с подписью на английском: «Я молюсь за мир», — а потом почти два месяца не касалась темы боевых действий. «Это на самом деле уникальный случай. Она мировая звезда, и она первая попала под раздачу из всех с российской сцены. По моим наблюдениям, конечно, очень тяжело ей приходилось», — говорит промоутер и диджей Михаил Кукин.

Материал Time был опубликован 13 мая, а через три дня нидерландский дистрибьютор Clone Records отказался от сотрудничества с лейблом Trip, 17 мая Кравиц опубликовала заявление на семь абзацев. В нем говорилось, что она «как человек, музыкант и художник глубоко тронута тем, что происходит в мире». «Это ужасно, какими стали отношения моей страны с Украиной», — написала Кравиц. — Я против всех форм насилия. Я молюсь за мир. Мне больно видеть, как умирают невинные люди».

Дистрибьютор Clone Records, объясняя отказ от сотрудничества с лейблом Кравиц, писал, что получил с февраля много вопросов, почему они продолжают сотрудничать с российским музыкантом. Такие запросы лейблам, организаторам фестивалей, властям стран, где они проводятся, впоследствии превратились в систему по отмене российских артистов, а одним из ее главных действующих лиц стала Майя Бакланова. Она мониторит музыкальные ивенты в Европе и, если видит в лайнапе российские имена, пишет организаторам мероприятия и властям страны, в которой оно проходит, письма с требованием отменить выступление, отмечая в соцсетях артистов. Параллельно мониторятся лайнапы российских фестивалей и вечеринок. Если в них обнаруживается имя зарубежного артиста, то письмо направляется его агенту.

Начался этот поток от Европы, от Украины, когда нас начали кенселить все вокруг. Многие из наших уехали из страны, первая волна была релокантов, и там было много артистов, и когда многие туда уехали и поняли, что им тут не рады и пошла волна кенселинга русской культуры, тогда мы немножко начали трезветь. То есть у нас не оставалось особого выбора. Нам сказали: не работайте, не веселитесь. Сначала на клубы наезжали, что вот российские клубы продолжают работать, мы первое время закрылись, посмотрели на это все и поняли, что в целом мы что закрытые, что открытые — для них все равно.

Михаил Кукин

«Мы внутри проекта пришли к тому, что нам нужно продолжать делать свою работу, — рассказывает Юлия Кармалина, диджей Julia Karma и главный редактор медиа о клубной культуре про первые месяцы работы проекта «Мы идем» после начала боевых действий. — Первое время мы ничего не постили. Может быть, месяц. Потом просто нам стали писать люди, что, ребят, мы хотим ходить развлекаться, мы хотим слушать музыку, давайте рассказывайте. Мы решили, что надо опять начать рассказывать».

Когда организаторы фестиваля Signal-2023 раскрыли первые имена артистов, с жестким хейтом столкнулась уехавшая из России Варя Карпова, которая должна была вступать на фестивале на шоу-кейсе RNDM. Кукин вспоминает, что им ничего не оставалось делать, как искать ей замену. Команда RNDM подняла письма западных артистов, которые когда-то писали клубу, и нашла запрос от итальянца, живущего в Берлине — Alessandro Nero. Его сразу предупредили о рисках, на что он ответил, что все равно приедет в Россию. Получив свою порцию хейта, он сделал публичное заявление, в котором говорил, что музыка должна объединять людей. На Signal он играл под проливным дождем, но публика, как говорит Кукин, была довольна. 

«Я никуда не уезжал. У нас бизнес не на кого оставлять и особо ехать некуда. Мысли всегда есть, мы с женой вместе занимаемся этим. Всегда были мысли, всегда хочется спокойно работать, но в таких условиях, конечно, ты понимаешь, что… Можно с другим бизнесом уехать, здесь оставить что-то, но этот бизнес без тебя здесь работать не будет, — говорит Кукин. — Всю жизнь я занимаюсь музыкой. У нас сложно заработать электронной музыкой. Я работал на других работах, работал в банке, и потом вышел на то, что я могу в принципе этим жить и зарабатывать. Периодически я задумываюсь, понимаю, что это может не закончиться, а индустрия наша потихоньку потухает. И всегда думаешь, чем заниматься и как делать, но я не знаю, я стараюсь об этом не думать. Я стараюсь продумывать, что можно сделать здесь, конкретно в наших условиях, как продолжить жизнь нашей индустрии в наших условиях».

Что такое рейв и почему его стало сложно делать в России

«Под определение рейва сейчас записывают абсолютно все, но это далеко не так. Рейв — это протест против системы в первую очередь», — говорил в декабре 2018 года Павел Алексеев, совладелец клуба «Рабица» (закрылся в августе 2017-го), организатор вечеринок Joy. В июле 2021 года в интервью подкасту JagerVibes он продвигал идею, что «рейв стал новым панком». В том же подкасте Никита Забелин отвечал на вопрос о рейве через понятие безопасности в самом широком понимании. «Рейв — это безопасность. Ты идешь в «Мутабор», ты чувствуешь себя безопасно: я хочу проводить время так, хочу слушать такую музыку, хочу выглядеть так, говорить об этих вещах и не переживать, что меня не поймут, а если меня не поймут, не переживать, что у этого будут последствия».

Путь к рейву может быть долгим, но, попав однажды на танцпол, рейвер живет три года. Услышав EDM-хит на стриминге или оказавшись на ивенте, где с диджейки неслось то, что захотелось шазамнуть, человек начинает дальше погружаться в культуру, и однажды он оказывается на рейве — на втором, на третьем, начинает шерить эти вайбы на друзей и знакомых, заражая техно-вирусом, а через несколько лет, если сам не начинает играть или промоутировать вечеринки, уходит из клуба в личную жизнь: появляются другие интересы, растет ответственность. Такую теорию мне рассказывали почти все, с кем я общался в индустрии. Тем не менее эта цепочка передачи знания о рейв-культуре, сформированная за последние без малого 30 лет, разорвалась 24 февраля. Окончательно ее разрушила начавшаяся 21 сентября мобилизация. «Это практически подкосило фундаментальные основы, — говорит Сергей Тимошов, диджей, музыкальный директор клуба Propaganda с 2010 года.

Чаще всего клуб зарабатывает за счет продажи билетов и за счет бара. Падение посещаемости сулит экономические проблемы. Алиса По — в конце 2010-х она много писала про ночную жизнь в «Афише», вела тематический телеграм-канал «Психо Daily» — летом 2023 года стояла на фейсконтроле в клубе «Поле», который располагался в промзоне недалеко от «Белорусской»: ««Я видела, как поменялась аудитория на вечеринках. В большинстве клубов упал заработок, так как ушла платежеспособная аудитория. Например, многие 30-летние, кто приносил клубу деньги, уехали после 24 февраля и после начала мобилизации. Здесь много молодежи, но у молодежи денег нет, они не могут собрать кассу бару».

«Эмоционально это похоже на какую-то дикую смесь 1996 с 2002 годом, когда у нас было очень сильное разделение на очень бедных и очень богатых, — говорит Тимошов. — Очень бедные хотели любыми способами пожить очень богатой жизнью, парад клоунов каждый раз у тебя происходит, и сейчас примерно то же самое. У нас опять большая разница между слоями общества. Нормальность ушла в небытие. Я почему это сравниваю с 90-ми годами? Потому что тогда произошло примерно то же самое. Была постсоветская культура, а потом в нашу жизнь ворвалась культура западная — и никто не знал, что с этим делать. Мы сейчас примерно то же самое, только с другой стороны это переживаем».

Не все клубы смогли выжить в таких условиях. В сентябре 2022 года закрылся District 27. Основательница Наталья Федорова говорит, что они зарабатывали на баре, клуб был рассчитан примерно на 700 человек, за одну вечеринку клуб зарабатывал несколько сотен тысяч рублей. «Здание, в котором находился District, разделено на двух собственников, и там все на самом деле очень банально — его тупо продали на торгах. Мне дали уведомление, что мы должны съехать через месяц», — рассказывает она про причины закрытия клуба. 23 ноября 2023 года о прекращении своей деятельности объявил популярный клуб «Поле», который в декабре 2021 года организовали команды Stereotactic и Sila Sveta. О причинах закрытия клуба они говорить отказались.

«На мой взгляд, клуб содержать суперневыгодно, потому что у тебя заведение, ты платишь аренду, а работает он только две ночи в неделю, — говорит Кармалина. — Сейчас очень хорошо развилась барная история. Бар работает семь дней в неделю, и в выходные там можно сделать тусовку. Например, «Стрелка», Deep Fried Friends, «Симач». Там проходят достойные вечеринки, очень часто с бесплатным входом, с хорошими лайнапами. Условно София Родина, она играет и в «Мутаборе», и на Outline, и при этом она играет в «Симаче». Это совершенно разный формат заведений. Но при этом «Симач» — это ресторан, где можно поесть роллы за тысячу рублей, и как-то это все сочетается».

Для завлечения аудитории клубные промоутеры начали придумывать что-то еще, помимо музыки. «Чувственные вечеринки, кинки, но такое — входящее, где просто есть расход, фетиш, нижнее белье, портупея, играет музыка, но здесь люди уже не на музыку приходят, а на сам концепт вечеринки, на ее идею, — рассказывает Кирилл Стрекалин, сооснователь Cherta и арт-менеджер «Мутабора», который первые техно-вечеринки начал делать в родном Барнауле еще в 2006 году. — Раньше такого не было, потому что можно было музыкой собрать, а сейчас все ищут что-то еще, чтобы собрать эту аудиторию. Такого процентов 30 стало. Стало больше перформансов, приколюх типа шибари. Медитации сейчас стали популярны, театрализованные события. У кого-то на вечеринках стихи читают, у кого-то на вечеринках картины рисуют. У нас на вечеринках татухи бьют».

Чтобы развернуть тренд от небольших площадок к большим техно-клубам, нужны деньги. Раньше были деньги от алкогольных брендов Jägermeister, Ballantines, Pernod Ricard, но они ушли из России, а отечественные бренды неохотно выходят на этот рынок, говорит Михаил Кукин из RNDM. Сейчас, даже в нынешней ситуации, в индустрии говорят, что было бы неплохо получить поддержку от государства. 

«Любое правительство если начнет это делать, будет классно. Если не будут менять суть явления, но дадут поддержку. Хочу, чтобы они понимали, что взамен они получат локальный феномен. Не то что в России все плохо, а что-то у нас есть хорошее, музыка вне политики. Мне просто хочется этого, потому что нам есть что показать», — говорит Кирилл Стрекалин. Он приводит в пример Грузию: «Государство пересмотрело политику и продвинуло их клубную индустрию. Какие-то политические силы продвинули, естественно, у них есть какие-то цели, но как культура-то качнулась, все теперь знают про них».

Кукин считает, что государство вряд ли обратит внимание на рейв-комьюнити, поскольку оно небольшое. «Мы слишком мелкие, чтобы нас использовать как ресурс и тратить на нас деньги. В России есть огромные массы, которые можно использовать, Шаманом собирать, нежели какими-то диджеями. Эта культура им чужда. По сути мы европейская культура, она чужда для них. Они больше раскачивают сейчас русскую культуру — балет, театр. Вот это им важно. Все, что на виду, все, что олицетворяет Россию. Клубная культура не олицетворяет Россию».

«Как это все дальше будет развиваться? Все зависит от экономического состояния страны. Если экономика страны будет падать, мы будем падать за ней. Наша аудитория — средний класс, которого не стало, вот и мы оказались не пойми с чем. Если средний класс будет возрождаться, то и у нас будет все хорошо», — говорит Тимошов.

«Многие артисты не выступают, просто работают где-то — и все, у них есть вторая работа. Грубо говоря, люди потеряли идею, — говорит Кукин. — Многие фестивали прикрылись, многие крупные мероприятия приостановились, людям нечем уже вдохновляться, инвестиций нет. Соответственно, локальная сцена начала вариться в своей каше. Мне кажется, что она немножко начала как будто бы потухать, потому что одни и те же — маленькая сцена и маленькое количество артистов. Развития как будто бы нет».

Ремикс на Шамана можете расценивать как пост-мета-ультра-хардстайл-иронию

В полпятого утра на сцене клуба Urban на задворках «Флакона» выпускница томского филфака Вика Чехова из «Убийц Crystal», крепко сжимая в правой руке микрофон, снова выдает:

«Сейлор — шлюха / Сейлор — феминистка / Сейлор — коловрат, Сейлор — анархистка / Сейлор — полицейская, Сейлор — вебкамщица / Сейлор — парикмахерша в мужской парикмахерской»

Убийцы Crystal

Сложно описать бит, на который ложатся ее слова, — воображение рисует разгон гоночного болида или взлет ракеты. Толпа разогрета максимально. 14 ноября вечеринка под названием «Чары III» должна была начаться за полчаса до полуночи, но из-за предыдущего мероприятия задержалась на час. Молодежь перед входом спасалась от ноябрьского ветра как умела. Для девушки в короткой юбке подошла очередь на вход. Она с непокрытой головой и в расстегнутой куртке выходит из толпы. У нее в руках литровая коробка сока «Добрый» и наполовину початая бутылка водки «Талка» — стеклянное донышко неслышно опускается на мерзлый асфальт.

«До «Убийц» выступали многие, но Вика сразу задала, — как потом мне напишет 23-летний программист Максим, который только из-за Crystal пришел на «Чары», — «интерактивность», чего не было ни у кого из выступавших ни до, ни после». «Я ненавижу голые мужские тела. Мужские соски — это отстой. Это рудимент. Снимайте штаны, б****, лучше, чем футболки», — это были первые фразы, которые сказала Вика в микрофон, когда начался сет «Убийц». Второй участник группы, Максим, в закрывающей лицо маске к тому моменту уже наруливал за диджейкой тот самый «взлетающий» звук трека Sailor Moon. 

Кто-то, кого я спрашивал в индустрии о «Чарах», говорил, что ничего не знает про эту вечеринку, кто-то кривил лицо и говорил: «Да, это вичуха». Но в посвященных ночной жизни телеграм-каналах проходки на «Чары» продавались вместе с проходками в «Мутабор». «Витчхаус в России умер, когда вечеринка VV17CHØUT перестала проводиться, — рассказывает Юлия Кармалина. — Она проводилась с 2014 года. Многие на нее ходили, в том числе наша команда из нее, по сути. Это сформировало что-то в нас. Это такой срез поколения. «Недоступность» и «Чары» — это тот же самый витчхаус, но это делают уже совершенно другие люди».

«Электронная танцевальная музыка — техно, хаус, диско — она будет всегда актуальной, потому что под нее можно делать все, что угодно: и пить, и общаться, и весело проводить время. Это музыка, которая всегда сопровождает тебя в клубе, а витчхаус не всегда сопровождает тебя в клубе, — продолжает Karma. — То есть если ты человек, который не понимает, что это за музыка, при этом, если ты приедешь на техно-вечеринку, ты более-менее поймешь, что там делать. А если ты приедешь на витчхаус-вечеринку, ты немножко смутишься».

Это действительно мало похоже на рейв. Скорее на металл-концерт. Посередине сцены стоит диджейка. За ней апокалиптические пейзажи или образы, которые походят на сатурналии. В центре танцпола снова собирается моб — лица у всех закрыты. Девушка по имени Ксюша в черно-белой балаклаве говорит мне, что у них целое сообщество (BRSKTEAM), они ходят «на разные концерты» и «поддерживают артистов». Примерно половину артистов на «Чарах», в том числе «Убийц Crystal», промоутирует 24-летний Василий Лейн, творческий никнейм — STS-51L.

«Культура каждые 4–5 лет делает оборот на 180 градусов, когда я начинал (2016 год), легендарная команда VV17CHØUT уже провела свое завершающее мероприятие, и далее гремел их второй проект — хардкор/хардстайл-вечеринки «СКОТОБОЙНЯ», и в то время были популярны именно этого жанра тусовки, — рассказывает Лейн. — Ближе к 2019 году все эти хардкорные мультиформаты перестали собирать много людей и на лидирующие позиции снова вернулись витчхаус/вейв-мероприятия. Место «Витчаута» заслуженно заняли фестивали NEDOSTUPNOSTb, CRIMEWAVE, SENSES». На вопрос, чего ему сейчас не хватает в российской рейв-культуре, он отвечает: «Если честно, финансирования».

STS-51L выступал в Urban до «Убийц». Его сет начался с хардбасс-ремикса на Шамана. «Я русский», туц-туц-туц, «я иду до конца-а-а-а». Кто-то на танцполе не понимал, зачем это; кто-то безучастно закидывался на баре; кто-то танцевал хакку как в последний раз… «Можете расценивать это как пост-мета-ультра-хардстайл-иронию, — писал мне Лейн через несколько дней. — Но трек Шамана — это хит, не только в России, этот форс давно вышел на новый уровень благодаря СМИ, в том числе и западным».

Я живу и работаю в России, я люблю всем сердцем эту страну и ее людей. Это мой дом, и я всегда его буду поддерживать. Я не особо шарю в политике и никогда не хотел в нее лезть. Мое дело — творчество, я с самого детства знал, что не буду связывать свою деятельность с политикой. Если вы от меня хотите услышать критику действующей власти — этого не будет. Мой патриотизм заключается не в том, поддерживаю я СВО или нет, мой патриотизм — в искренней любви к своей родине, на которой я буду жить и на которой я умру

STS-51L

Девушка ведет девушку на цепи. Тату на лице, тату на руке, пирсинг в ушах, пирсинг в носу, пирсинг в губе. «Чары» продолжаются. Вика из «Убийц» говорит в майк: «Телефон, чтобы звонить / Кровать, чтобы спать / Плита, чтобы варить / Человек, чтобы страдать / Человек, чтобы врать / Человек, чтобы умирать».

Рядом с колонкой сидит невысокий кудрявый юноша — 22-летний Сергей (имя изменено). В начале июля 2023 года он вернулся с фронта, служил в ЧВК «Вагнер». Когда речь заходит про гибель Пригожина, его лицо меняется. Он молчит пару секунд и говорит: «Он мне как второй отец». Сейчас Сергей ищет работу в Москве. Он бы ушел обратно, но ему слишком дорога его девушка, с которой он знаком со школы, которая ждала его из колонии, куда он уехал по наркотикам, которая ждала его с фронта, да и боевые товарищи говорят, что ему надо быть с ней, а они там сами. 

«Я был гранатометчиком <…>. Я очень люблю громкую музыку, очень люблю такого формата музыку, и стоять под колонкой — это мое все. Дело не только в сильной контузии, дело в их количестве. В общем, контузия на контузию ложится, и выходит так, что у меня по жизни звон в ушах. Я на сто процентов уверен, что он у меня никогда не закончится, но я уже привык так. Он на задний план отступает, когда я громко слушаю музыку. Тогда я не слышу звон, а так он всегда со мной», — говорит Сергей.

Получасовой сет Crystal близится к завершению. За три дня до выступления в Urban на мою просьбу об интервью «Убийцы» ответили: «В общем ниче не изменилось, мы как н**** никому нужны не были, так и остались». В какой-то момент Максим вырубает бит и Вика читает а капелла:

«Что я хочу по жизни? Это спать, есть, пить / Мой предел выбора — брить п*** или не брить / Чтобы спариться с мужчиной / Кутать в мешок тело /А потом раздеваться / Как же мне надоело / Я без названия документ / И у меня такой шлюший формат / Я так хотела бы умереть / Но я уже мертва, вокруг ад».

Автор: Роман Дорофеев