Текст: Виктория Ли

Продолжаем наши косо-истории, в прошлый раз мы рассказали о бурятских косах и прическах финно-угров. Сегодня речь пойдет о русских волосах. 

Кого из нечисти могла разозлить непокрытая женщина? Как с помощью косы приманивали или отпугивали женихов? Что такое «непетый волос»? И о каком преступлении свидетельствует коса царицы Анастасии Романовой?

Волосы в свадебных обрядах

Русские невесты очеловечивали косу, которая слыла не только символом их красоты, но и свободы, молодости и безмятежности. 

Обряд расплетания разнился в зависимости от региона, не изменяя сути — с замужеством девушка теряла волю. «Волей» также могли называть ленту, которую носили девушки брачного возраста. 

Для лирических свадебных песен характерны мотивы прощания и тоски — оплакивая косу, невеста оплакивала девичество. 

Восплакала Наташенька по русой косе:

Нынче тебя, косыньку, девоньки плели,

По утру ранешенько сваха расплетет:

Разделит косыньку на шесть долей,

Разложит косыньку вокруг головы, 

Наденет на косыньку кривой волосник,

На крив волосник — шелкову фату,

На шелкову фату — красную кичу! 

Так тебе, косынька, век вековать,

А мне с тобою, русою, горюшко мыкать!

Ю. Круглов, «Русские обрядовые песни» 

Головной убор замужней женщины буквально заменял косу — название кичи/кики отсылают к старославянскому кыка — «волосы на голове, хохол, вихор».

В следующей песне невеста уже жалуется на «немилостливую» сваху, которая расплела ей девичью косу и заплела две — женские (иногда эти функции выполняли замужние родственницы, брат или даже жених).

Рано-то, ранёшенько свашенька пришла, 

Пришла, пришла свашенька не милостива,

Начала мою косушку и рвать, и метать, 

Начала мою русую на две заплетать,

Плесть — не плесть мою косушку все на две косы, 

Вить — не вить мою русую кругом головы,

Быть — не быть Авдотьюшке — Павловой женой.

В. Бергер, «Культурный смысл свадебного обряда и его выражение в языках»

Известен обряд выкупа косы — когда во время свадьбы жених должен был расплачиваться не за невесту, но за ее волосы. В сибирском варианте он встречается в следующем виде:

В Сибири во время заплетения косы брат или сестра, держа невесту за косу, брали ножницы и говорили: «Давай плату за косу, не то отрежу».

Славянские древности. Этнолингвистический словарь под ред. Н. И. Толстого. Т. 2. М.

Песня-плач по косе была обязательным ритуалом, обеспечивающим счастье в дальнейшей жизни. Известно, что незамужних девиц называли «непетый волос», а замужних — «петый».  

Иногда запрет на ношение косы распространялся и дальше: так, замужняя кержачка, заплетая две косы, не смела перекрещивать их пряди. Вместо этого нужно было расчесывать каждую сторону по отдельности, следя за тем, чтобы волосы не соединялись. 

Что касается поговорок, то и они грозили расставанием с косой:

Как ни заплетай косу, девка, а не миновать расплетать! 

Красуйся, краса, пока вдоль спины, коса под повойник попадет — краса пропадет. 

Подруги косу плетут на часок, а сваха довеку.

После замужества

После замужества женщине полагалось прятать свои косы — прежде гордость и красота девушки, отныне они предназначались исключительно для глаз супруга. 

В известной поэме Михаила Лермонтова прекрасная жена купца Калашникова является домой простоволоса. Один ее вид приводит мужа в ярость — посягательство на волосы жены (срывание платка царским опричником) равно покушению на ее честь.

Обернулся, глядит — сила крестная! —

Перед ним стоит молода жена,

Сама бледная, простоволосая,

Косы русые расплетенные

Снегом-инеем пересыпаны;

Смотрют очи мутные как безумные;

Уста шепчут речи непонятные.

«Уж ты где, жена, жена, шаталася?

На каком подворье, на площади,

Что растрепаны твои волосы…»

М. Лермонтов, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»

Да и сама Алена Дмитревна не может пережить унижения и умоляет мужа отстоять ее: 

Ты не дай меня, свою верную жену,

Злым охульникам в поругание!

На кого, кроме тебя, мне надеяться?

У кого просить стану помощи?

М. Лермонтов, «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова»

Показаться на люди с непокрытой головой — гологоловой, простоволосой считалось по меньшей мере позорным (отсюда и выражение «опростоволоситься» — оплошать) или же служило знаком недобрых намерений. 

С распущенным волосами шли «портить» ведьмы (нерасчески, простоволоски), используя свои пряди для заломов — зловредного колдовства. Демонические существа вроде овинника женского пола звались «волосатками», а демон полдня (полудница) — «косматкой». Согласно поверью Череповецкого уезда, непокрытая замужняя женщина рисковала вызвать немилость «дворового» — «дворовый за волосы исташит».  

Загадки и приметы 

Разумеется, такая магическая субстанция как волосы за века успела «обрасти» великим количеством примет и загадок. 

Например, девушки на выданье избегали плести косу на людях — чтобы не отпугнуть свадьбу. Перед родами будущей матери расплетали волосы, веря, что это облегчит процесс. Самого ребенка не стригли до года, иначе ему не миновать бедности.

Волосы олицетворяли множество, богатство и изобилие. Известен обряд, приманивающий достаток, когда первое яйцо, снесенное молодой курочкой, катали на голове у старшего ребенка с приговором: «Курочка, курочка, снеси столько яичек, сколько у ребенка волосков!». 

Расчесывая косу дочери, мать заговаривала ту «не выронить ни волоса».

Ты расти, расти, коса, до шелкова пояса;

как ты вырастешь, коса, будешь городу краса!

Расти, коса, до пояса, не вырони ни волоса!

Расти, косынька, до пят — все волосыньки в ряд.

Расти, коса, не путайся, дочка, маму слушайся!

О. Ермакова, «Тема бороды в русском фольклоре»

Не вырывали и первый седой волосок — он считался счастливым. 

По шевелюре судили о нраве человека: если волосы тонкие и мягкие, их обладатель считался «ретивым на работу» и добрым, а если жесткие — обвиняли в лени и сердитости. 

Девушки для защиты от нечистой силы, в волосы вплетали полынь или богородскую траву, а в святочную ночь «замыкали косу», укладывая на голове, чтобы приснился суженый. 

Разрушительная сила волос

Волосы, ногти выступали двойником человека, обладая двойственной магией — как наделяющей, так и вредящей. Например, среди поверий встречается то, что запрещает расчесываться «на землю» или самому себя подстригать — это укорачивают жизнь.

Еще более зловредной силой обладали «греховные волосы» — то есть выставленные напоказ косы замужней женщины. В старообрядческих заговорах можно встретить упоминание, что мор среди пчел вызывают бабы-простоволоски. Молодым матерям не рекомендовали кормить ребенка с непокрытой головой, веря, что это принесет несчастье. 

Также в некоторых районах имелось представление, что выпавшие в течение жизни волоски нужно собирать, чтобы после смерти их положили в гроб. Хранили и отрезанные волосы: 

Нередко отрезанные волосы хранили, а затем клали в гроб, чтобы на том свете дать отчет за каждый волос.

О. Берегова, «Символы славян»

До сих пор распространена примета, что если из опрометчиво несобранных волос птица совьет гнездо, то человек будет мучиться головной болью.

Вот одна из зарисовок семейного быта москвичей: 

Последний раз я была у Грищенковых за неделю до Пасхи. В зале появился красный угол. Вернее, красный уголок. Помимо икон, на тумбочке стоят фотографии умершей мамы Сергея Владимировича, пучок вербы, стакан воды с серебряной ложкой. За иконами положена подкова и спрятаны коробочки, куда складываются волосы всех членов семьи. Волосы Татьяна Владимировна выбрасывать запрещает категорически.

Е. Пищикова, «Пятиэтажная Россия»

Волосы, яд и царица

Иногда волосы даже после смерти открывали тайны своих обладателей — так, коса Анастасии Романовой (Захарьиной-Юрьевой) — любимой жены Ивана IV рассказала о ее вероятном убийстве. 

Известно, что царь Иоанн был глубоко привязан к Анастасии и тяжело переживал ее смерть. Историки находят причины его прославленной жесткости и, как следствие, прозвища — Грозный, в семейной трагедии: 

Иоанн шел за гробом: братья, Князья Юрий, Владимир Андреевич и юный Царь Казанский, Александр, вели его под руки. Он стенал и рвался: один Митрополит, сам обливаясь слезами, дерзал напоминать ему о твердости Христианина… Но еще не знали, что Анастасия унесла с собою в могилу! Здесь конец счастливых дней Иоанна и России: ибо он лишился не только супруги, но и добродетели…

Н. Карамзин «История государства Российского». Том 8

Потеряв жену, царь терзался подозрениями о ее отравлении. В одном из писем своему былому сподвижнику — опальному князю Андрею Курбскому он обвиняет приближенных в «разлучении» с Анастасией: 

Что мне от вас бед, всего того не исписати. А и с женою вы меня про что разлучили? Только бы у меня не отняли юницы моея, ино бы Кроновы жертвы не было. 

Переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским: Второе послание Ивана Грозного Курбскому

И, судя по элементному анализу волос царицы, взятых из некрополя Московского Кремля, царь не ошибался. 

Исследование показало, что уровень ртути в косе царицы Анастасии превышает показания современных людей в сотни раз, а мышьяк — в десятки. Гипотеза о том, что ядовитые вещества могли оказаться в волосах из-за использования косметических средств, авторами опровергается: 

Молодая женщина (умерла в возрасте около 25 лет) не могла накопить такое количество вредного вещества, используя средневековые косметику и лекарства.

Панова Т. Д., Дмитриев А. Ю., Борзаков С. Б., Ленник С. Г., Кабирова Г. М., Быченко А. Н., Желтов Д. А., Эдомская М. А., Ижевский П. В. «Установление содержания токсичных элементов в волосах первой русской царицы Анастасии Романовны»