Текст: Виктория Ли

«Русская барыня» уже писала о славянской нечисти — ворчливом водяном, непредсказуемом лешем, вспыльчивом овиннике и обидчивом баннике. Теперь поговорим о тех, кто обитал подле других народов России. Почему одинокий татарский путник мог испугаться стога сена? Какие деревья обходили стороной охотники народа коми? Кто обитал в семи красных чумах? И что случилось с удмуртским парнем, который слишком часто ходил возле заброшенного дома?

Смертоносный стог сена

Одними из самых опасных существ, с которыми мог столкнуться татарский путник на пустынной дороге, были албасты. 

Эти зловредные духи-перевертыши населяли заброшенные дома и перекрестки дорог. Завидев одинокого человека, они набрасывались на него и душили. 

Албасты могли оборачиваться людьми, животными или предметами, но самым излюбленным их обликом считался стог сена.

Будучи представителями святочной нечисти, они боялись огня. Именно поэтому всякий благоразумный человек, выходя из дома в пору Святок (праздник Нардуган), не забывал зажечь лучину. Если же человек не имел при себе спасительного пламени, полагаться ему приходилось только на удачу.

Легенда об одиноком путнике

В один из зимних вечеров одинокий крестьянин возвращался домой из Казани. До дома его оставалась всего пара верст, но путник все равно держал ухо востро, стараясь не потерять дорогу среди свежевыпавшего снега. Спустя какое-то время краем глаза он уловил некое движение и, оглянувшись, заметил, что по бокам от него выросли две тени. Приглядевшись, крестьянин похолодел: тени были огромными стогами сена.

Угадав, что набрел на албаст, духов, способных менять облик и заманивать людей в ловушки, он погнал коня галопом, надеясь оторваться от зловещей нечисти. Однако, куда бы ни повернул беглец, стога следовали за ним, бесшумно скользя по искрящемуся снежному полю.

Вскоре привычная дорога и вовсе исчезла и крестьянин оказался в незнакомом лесу. Здесь, среди зимней ночи, царила необычная жизнь: птицы пели, где-то вдали звучала музыка, а в воздухе витали голоса, зовущие его в чащу. Мужчина понял, что оказался во власти духов. Смирившись со своей жуткой участью, он уже мысленно прощался с жизнью и родными, но тут далекий крик петуха перекрыл призрачное пение. В тот же миг все исчезло: лес, музыка, свет, растворились в ночи и стога сена. Крестьянин очутился на окраине деревни, мимо которой проезжал еще накануне. 

Дивясь ночному приключению, он дождался рассвета и направился домой, но по пути его не покидало странное чувство: по всей дороге виднелись следы его саней, оставленные ночью, когда он, сам того не зная, мчался по грани двух миров — человеческого и потустороннего.

У других тюркских народов албаста чаще имела облик уродливой женщины с длинными волосами и грудями до самого пола, которые ей для удобства приходилось закидывать за спину. Она могла насылать кошмары, а также крала сердце и легкие у беременных женщин или рожениц. Известно поверье, что тот, кто завладеет волосом албасты, обретет великое богатство и власть над людской волей. 

Знакомы с албастой и русские — в образе «страшной» русалки, или водянихи. 

Смерть и семь красных чумов

Нга — властелин подземного мира у ненцев, владыка смерти и холода. Его считали отцом демонов-хворей, которых бог выпускал из подземного, нижнего мира в средний мир (мир людей), чтобы те терзали его обитателей. 

Среди ужасной свиты Нга: невидимки-нгылека — злые сущности, червь халы, грызущий умирающего человека, и хищные духи болезней. 

Последние — дети самого Нга — носили имена Мерю-нга («оспа»), Ходэ-нга («туберкулез»), Якдэй-нга («чесотка»), Хэду-нга («губитель стойбищ»), Тэм-нга («ломающий кости»), Нярм-нга («красные пятна») и Си-нга («цинга»). Хвори обитали на нижних ярусах подземного мира в семи красных чумах. 

По представлениям ненцев, Нга и его приспешники каждую ночь выходят на охоту подобно тому, как сам человек охотится на зверей и птиц. Зловредные духи ищут пропитание среди людей, проникая в своих жертв через рот. 

Однако даже у того, кем овладевали слуги Нга, имелся шанс на спасение. Бог смерти находился под властью небесного бога Нума, и шаманы, обладающие тайным знанием духовного мира, могли вступить с ним в переговоры. Мудрый ворожей был способен умиротворить Нга, изгнать болезни и восстановить здоровье больного.

Легенда о зяте смерти

Гулкий удар бубна расколол тишину, и ворожей отправился в странствие к Нуму, владыке небес. Шаги его были легки, но дух тяжел — путь к божествам всегда требует жертвы. Когда ворожей достиг высших сводов, Нум сказал ему: «Ты пришел не в свое время. Не я звал тебя. Твоя дорога ведет к Нга, к самой смерти. Иди и стань его зятем, если достает мужества». 

И снова ворожей ударил в бубен, и земля разверзлась у его ног. Семь дней и семь ночей он блуждал в чертогах ночи и наконец увидел чум Нга. Владыка теней не был рад гостю. 

«Какой из тебя зять, человек! — прогремел он. — Любая из моих дочерей одолеет такого хилого мужа! Тебе дорога только мне в слуги, если не хочешь быть пожранным».

Но ворожей не склонял головы перед тьмой и вступил в битву со смертью. Семь дней они боролись, пока Нга, изнеможенный, не признал, что дух живого сильнее его холода. 

«Твоя взяла, человек, — наконец произнес он. — Я отдам за тебя младшую дочь и сделаю тебя своим советником. Если ты будешь совершать ритуалы с разумом и чуткостью, я отпущу тех, кого ты лечишь».

Так ворожей стал зятем смерти. С тех пор всякий раз, когда он бил в бубен, даже самый слабый звук отзывался в подземных чертогах и Нга прислушивался к зову, готовый отпустить душу больного.

Можно упомянуть забавный казус, связанный с представлением об обиталище болезней — семи красных чумах. Когда в 1930-х годах советская власть с энтузиазмом принялась ликвидировать безграмотность среди северных народов, центрам просвещения и идеологической работы дали опрометчивое название «красный чум». Стоит ли говорить, что ненцы объезжали такие центры за версту и просвещаться наотрез отказывались.

Духи перелома

В мифологии удмуртов можно отыскать вожо — духов переходного времени. Эти маленькие человечки, покрытые черной и белой шерстью, имели длинные бороды и скверный характер. Вожо олицетворяли зимнее и летнее солнцестояние, вечерние и утренние сумерки — особые рубежи, в которых день перетекает в ночь и происходит смена сезонов. 

С именем вожо связан один из календарных праздников удмуртов — Вожодыр, отмечавший дни зимнего солнцестояния. На Вожодыр по дворам ходили ряженые — корова, медведь и конь, символы плодородия грядущего года. Пение скабрезных песенок, которые в обычное время осуждались, в период Вожодыра считалось пожеланием удачи и процветания. 

Тогда же поминали ушедших, поскольку годовой перелом на время стирал границы между мирами живых и мертвых. В конце периода Вожодыра на замерзшем речном льду чертили крест и пробивали прорубь, через которую сварливые вожо будто бы уходили под воду. Этот обряд схож с избавлением от сезонных демонов Русского Севера — шуликунов (маленьких остроголовых человечков).

Легенда о невесте вожо

Жил-был в одной удмуртской деревне парень, который каждую ночь, возвращаясь с посиделок, натыкался на угол старой заброшенной избы на краю леса. Не раз проклинал он это место, потирая ушибленный бок или ногу. Однажды, задев по привычке злосчастный угол, он снова бросил проклятие и замер — перед ним из ночных сумерек возникли мохнатые существа. Недовольно гудя и сверкая глазками-бусинами, малютки окружили парня и принялись его отчитывать: «Каждую ночь ты стучишь в нашу стену и проклинаешь нас! Пора тебе отвечать за свои слова!».

Перепуганный парень принялся извиняться, божась, что не знал ничего об обитателях заброшенной избы. Наконец одно из существ произнесло: «Знал или нет, а всякое слово имеет силу, теперь ты должен связать свою жизнь с одной из нас — бери себе невесту из вожо, иначе не ходить тебе больше собственными ногами!».

Уж как не хотелось парню жениться на нечисти, но некуда было деваться. Скрепя сердце, он согласился. Духи накрыли свадебный стол и устроили пир прямо среди деревьев. Выдав невесту-вожо замуж за человека, они насыпали целый сундук сияющего серебра в приданое.

На следующее утро парень отвез свою странную жену в деревню, чтобы обвенчаться с ней по людским обычаям. Но, когда молодожены вошли в церковь, местный батюшка спросил с удивлением: «Откуда у тебя такая невеста?». Парень все рассказал: про заброшенную избу, про маленький народец и про свою лесную свадьбу. Священнослужитель внимательно выслушал его и хмуро покачал головой: «Духи обманули тебя, парень, отвели тебе глаза. Вместо невесты ты женился на деревянном чурбаке».

С удивлением парень обернулся к «жене» — и действительно, перед ним стояло полешко. Не мешкая, он выбросил его в реку, а затем женился на девушке из своей деревни — дочери местного попа.

Деревья-двери

В поисках древесины для постройки дома обские коми обходили стороной вожапу — деревья с раздвоенным стволом, полагая, что у них два сердца. На таких деревьях обитали злые духи, а через их стволы можно было попасть в загробный мир.

Легенда о дороге лешего

Однажды охотник, застигнутый сумерками в лесу, решил заночевать перед раскидистой елью. Дерево было древним, с двумя причудливыми верхушками, смолистая кора его источала благоухание, и охотник быстро заснул. 

Ночь стояла тихая и теплая, тем неожиданнее был порыв ледяного ветра, разбудивший охотника. Мужчина поднял голову и заметил необычный вихрь, терзающий двойную верхушку ели. Вместе с ветром до охотника донеслись странные голоса, которые требовали, чтобы он немедленно убрался прочь. 

Охотнику припомнилась старая легенда о том, что через древние ели с двумя верхушками проходит дорога лешего и тому, кто окажется на пути лесного духа, несдобровать. Припомнил он и то, что лешачий путь можно закрыть костром. Поспешно собрав хворост, мужчина разжег огонь у подножия дерева. Пламя разгоралось, и странный ветер начал стихать, вместе с ним растворились и таинственные голоса. 

Восприятие вожапу как границы с иным миром перекликается с похожими представлениями о перекрестках дорог, а также с поверьями, что человек может усмотреть нечистую силу, обычно невидимую, если взглянет сквозь растопыренные пальцы, между своих ног или между задних ног лошади или собаки.

У печорских, ижемских и вычегодских коми-зырян известна традиция высаживать искусственный вожапу на могиле у ног покойного. Обычно на могиле сажают молодую сосну и обламывают ее верхушку, благодаря чему спустя несколько лет вырастает дерево с двумя вершинами.

Рядом с деревом устанавливают крест или памятник, при этом отмечается, что «как бы хорошо ни были сделаны памятник и крест, они все равно не долговечны, а дерево живое, оно как человек, будет расти, только век у него длиннее».

Энциклопедия уральских мифологий: Мифология коми