Год назад, 22 марта 2024 года, зрители ждали начала концерта группы «Пикник» в «Крокус Сити Холле». Внезапно послышались звуки стрельбы — в здание вошли вооружённые террористы. Тогда ещё никто не понимал, какой страшной трагедией обернётся этот вечер.

В результате теракта погибли 145 человек, из них 6 детей. Число пострадавших — больше 500. Нападение стало одним из крупнейших терактов в истории современной России. 24 марта было объявлено днём общенационального траура.

Ответственность за теракт взяла на себя террористическая группировка «Вилаят Хорасан»*. Спустя сутки первых подозреваемых задержали в Брянской области. Машину поймали в нескольких километрах от границы с Беларусью и Украиной. Все четверо задержанных — выходцы из Таджикистана: Далерджон Мирзоев*, Саидакрами Рачабализода*, Шамсидин Фаридуни* и Мухаммадсобир Файзов*. Их называют основными исполнителями теракта.

Позже «Первый канал» покажет допрос обвиняемых: на видео они говорят, что получали указания от куратора Сайфулло и планировали ехать «за вознаграждением в Киев». Власти многократно говорили об «украинском следе» и утверждали, что нападение было выгодно Киеву и западным спецслужбам.

Обвиняемыми по делу о теракте стали 27 человек. Все задержанные террористы заключены под стражу. Они будут находиться в СИЗО «Лефортово» до начала судебного процесса и вынесения приговора. В январе 2025 года Следственный комитет объявил, что следствие по основному уголовному делу завершено. 

В деле часто появляются новые фигуранты: в ноябре в Ингушетии задержали двоих членов клана баталхаджинцев (боевое крыло организации признано в России экстремистской). По версии следствия, задержанные снабжали террористов оружием. Ещё двоих подозреваемых объявили в розыск, еще один погиб, когда скрывался от сотрудников ГАИ.

7 марта этого года в Пакистане задержали предполагаемого организатора теракта: Мохаммад Шарифуллу, известный как «Джафар», входил в террористическую организацию «ИГИЛ-Хоросан». Его арестовали в США, среди предъявленных обвинений — обучение боевиков. Во время допроса Мохаммад признал вину. 

На фоне теракта заново началось обсуждение возвращения смертной казни. Глава СК Бастрыкин предлагал отменить мораторий, утверждая, что пожизненное заключение — слишком мягкое наказание для обвиняемых.

Ужесточилась и миграционная политика: после теракта в московских отделах полиции сформировали отдельные группы для поиска квартир и мест, где могут жить нелегальные мигранты. Задача полицейских — поквартирно обойти почти все дома на своей территории и найти тех, кто живёт без регистрации.

Спустя год подробности страшного теракта продолжают всплывать. Журналисты «Осторожно, новости» поговорили с пострадавшими и родственниками погибших о том, как трагедия изменила их жизнь. 

Алёна, мать погибшего Максима Вербенина

Год назад Алёна Вербенина потеряла сына Максима. Ему было 25 лет, он передвигался на коляске, хорошо пел и однажды выступал на сцене «Крокуса». Приехал на концерт группы «Пикник» вместе с любимой девушкой Наташей. Максим погиб от пули террориста: своим телом он закрыл подругу и детей. Им удалось выжить.

«Я закрываю глаза и вижу перед собой улыбающегося сына», — говорит Алёна спустя год. Она так и не посмотрела видео тех роковых минут, когда террорист стрелял в Максима.

В тот вечер Алёне позвонил муж, сказал, что в «Крокусе» стрельба. Она стала звонить сыну, Максим не брал трубку. Ответила Наташа, прокричала, что Максим убит. Всю ночь Алёна читала новости, звонила в экстренные службы, ходила по улицам и надеялась, что сына найдут живым. Утром дозвонилась Наташе, та сказала, что надежды нет: девушка видела, как расстреляли Максима.

«Вдруг наступила тишина, гнетущая тишина. Я живу прошлым и понимаю, насколько он был интересным и уникальным. Его рыцарские поступки, забота о людях — всё обрело большую ценность», — говорит Алёна.

«Он очень мужественно себя вёл. Понятно, что для меня как для мамы главное, чтобы был жив. Но у него были свои принципы и задачи в жизни. Я часто думала: что мне стоило в тот день пойти с ними? Тогда нам с Наташей вдвоём удалось бы его вытащить. Это под большим вопросом на самом деле, вряд ли помогла бы, но хотя бы осталась там с ним. И однажды мне сказали, что я не дала бы ему сделать то, что он сделал. Я стараюсь понять его, что по-другому он не мог».

Алёна не сразу обратилась к психологу: из-за тяжёлого состояния она нуждалась в более серьёзной, медикаментозной помощи. Понимала, что не может справиться и разрушает себя. В интернете нашла клинику неврозов, которая ей подошла, но стоимость лечения была неподъёмной. Владелец клиники, когда узнал причину состояния женщины, согласился принять Алёну безвозмездно. С тех пор она пришла в себя, но боль от потери не утихает.

В декабре 2024 года Алёна просила сделать мемориал погибшим в теракте. «Сейчас хотя бы фотографии под тонкой крышей. Сделано силами родственников погибших. В остальном — тишина. А там место, которое забрало не только жизнь, но и тела, не оставив и ДНК», — писала женщина в соцсетях.

Родственники делали стихийные мемориалы сами: собирали фотографии, списки имён. Портреты трепались на ветру, мягкие игрушки спустя несколько дней исчезали.

В годовщину трагедии возле «Крокуса» откроют официальный мемориал. По словам Алёны, он выглядит совсем не так, как ожидали родственники.

«Это две безличные стелы, но тем не менее это символ трагедии. Моё место будет там 22 марта. Надеюсь, наш стихийный мемориал тоже будет сохранён, потому что на месте трагедии должны быть имена и фамилии погибших. Особенно тех, у кого нет могилок».

Александр, потерял брата и отца

До конца отойти от случившейся трагедии не может и семья Александра. Его младший брат остался инвалидом, а отец признан погибшим. Долгое время он считался без вести пропавшим, родственники не теряли надежду его найти.

«Мама говорила, что они просто сидели, обсуждали, какие музыканты непунктуальные. Потом услышали фейерверк, но папа понял, что это стрельба. Они быстро перелезли через деревянный забор, упали, папа их закрыл. Дальше мама как-то вышла, она ничего не помнит, очнулась уже в больнице», — рассказывал Александр, сын погибшего.

Младший брат Александра был в реанимации и пережил самые страшные дни после трагедии «можно сказать, во сне». По словам Александра, тяжелее всего было получить документы о смерти отца. Он долгое время считался без вести пропавшим. Родственникам не дали сделать копию экспертизы. При этом следователь требовал подписать документы, которые противоречат реальности:

«У властей позиция — всё побыстрее забыть».

«По моему мнению, следователи работали халатно. Нам приходилось самим дозваниваться, выбивать документы. Не давали увидеть тело отца, не получили опись останков. Была проведена не самая грамотная ДНК-экспертиза. Мы консультировались с профессорами, и они сказали, что в экспертизе есть ошибки», — рассказал Александр.

Александр говорит, что собирается приехать на годовщину и открытие официального мемориала. Но уточняет, что не знает, когда именно оно пройдёт: никто не уведомил семью о времени открытия.

Иван, должен был снимать концерт «Пикника»

Оператору Ивану Поморину и его съёмочной группе повезло выбраться из горящего «Крокуса» живыми. В тот вечер они должны были снимать концерт «Пикника». Услышав выстрелы, Иван скоординировал ребят и вместе с ними вышел из здания. Осознание того, что могло произойти, если бы они немного затормозили, пришло позже.

«Спустя год, казалось бы, уже не так тяжело воспринимается. Но когда общаешься с пострадавшими, узнаёшь их истории, раскрываешь для себя и склеиваешь факты, всё склеивается в одну большую, тяжёлую трагедию».

По словам Ивана, с каждым днём теракт становился для него всё большей трагедией. Он сразу же занялся волонтёрством: старался объединить пострадавших, родственников погибших, поделиться информацией, так как все были растеряны и не понимали, куда обращаться за помощью. Он называет это «эффектом выжившего». Говорит, что до сих пор узнаёт новые подробности и истории, общается с семьями и помогает им.

«Масштаб трагедии, которая случилась, никуда не девается. Я очень много слышу от родственников, что сначала им активно приходили на помощь, а после наступило затишье. Сейчас очень много политических событий, очень много чего происходит вокруг страны, да и вообще в мире. Людям очень тяжело, что про них забыли. У них было ощущение брошенности».

По словам Ивана, родственники погибших разочарованы мемориалом, который откроется у «Крокуса» в годовщину трагедии.

«Это мемориал, который в одностороннем порядке согласовали Агаларовы. Он безликий, просто стела. На том, который мы делали сами, есть фотографии и имена. Для многих людей это могила, где они остались навсегда: пожар был такой силы, что останки не могут опознать до сих пор. Если бы на стеле были имена, родственники относились бы по-другому».

Родственники очень переживают, что рукотворный мемориал уберут, говорит Иван. Многим важно не потерять фотографии, которые там висят.

После теракта команда Ивана почти сразу продолжила работу. По его словам, никто из группы не ушёл из профессии, но в первые месяцы был сильный мандраж: студенты из его команды обсуждали, какие бронежилеты лучше купить, где находятся эвакуационные выходы. Спустя год сильное волнение исчезло, но разные ситуации напоминают о случившемся.

«Не так давно снимали концерт Артура Пирожкова. У Александра Реввы как раз был день рождения, и в конце выступления с потолка сбросили шарики. Зрители начали их лопать — звук был очень похож на автоматные очереди. Головой понимаешь, что всё в порядке, но первая мысль: “Что, опять? Как такое может повториться?”» — говорит Иван.

Иван и другие потерпевшие подали групповой иск к МЧС и Агаларовым из-за несоблюдения пожарной безопасности. Сейчас идёт судебный процесс, потерпевших защищает адвокат Игорь Трунов.

«Хотя предварительное следствие и закончено, Агаларовых признали потерпевшими, но это не значит, что вопросов больше нет. Это выделено в отдельное делопроизводство, наш процесс ещё не завершён».

«У нас осталось очень много вопросов. Как система могла дать пробой в безопасности, если было предупреждение о теракте? Вопрос к охране “Крокуса”: некоторые стояли у мониторов как истуканы и были в ступоре, не понимали, что делать. Вопрос: была ли усиленная охрана? Это вопрос к МЧС и к организаторам, потому что такие массовые мероприятия невозможно проводить без усиления».

По словам Ивана, рядом с «Крокусом» не было пожарной машины, многие эвакуационные выходы были заперты. Он считает, что большинство людей погибли именно из-за угарного газа, так как не смогли вовремя выбраться.

«Мы все очевидцы, что пожарная сигнализация не сработала, недостаточно сработала. До сих пор инженеры, которые проектируют такого типа здания, не верят, что мог случиться такой пожар при работающей сигнализации».

Главный вопрос, которым до сих пор задаются Иван и другие пострадавшие: кто организатор теракта? Как была устроена координация изнутри? По его словам, ответы очень нужны тем, кто потерял родных.

Недавно Иван написал письмо Путину через электронную приёмную. В нём попросил, чтобы президент выделил этот день, вспомнил родственников погибших, оказал моральную и, если есть возможность, материальную помощь. Потому что люди, потерявшие близких, только сейчас полностью начинают осознавать, что произошло.

«Осталось эхо трагедии. Я это сравниваю со сковородкой с кипящим маслом, которую сняли с огня. Кажется, что всё уже должно прекратиться, а она всё ещё шкварчит». 

Артем и Ислам, школьники, спасшие людей

Ислам Халилов и Артём Донсков стали настоящими героями того страшного вечера. Мальчикам было по 14 лет, они подрабатывали в гардеробе и спасли около 100 человек. Тогда они решили взять всё в свои руки и повели людей в нужном направлении — к аварийному выходу. «Мы старались убедиться, что никого не оставили. Довели людей до торгового центра “Вегас”, довели до метро, МКАДа, парковки», — говорил Артём. После успешного спасения людей он позвонил маме и попросил её забрать его домой.

Артём уверяет, что до сих пор помнит тот день в деталях. «Сам “Крокус”, как мы выходили, как это всё было, о чём разговаривали. Потом просто посмотрели новости. Первые дни было немного внимания, а потом уже началась волна популярности, если так можно сказать: интервью, награды, подарки», — говорит Артём.

По словам мамы Артёма, после случившегося его звали на показ мод, на футбол и баскетбол. Он даже участвовал в предматчевых церемониях на стадионах «Спартака» и «Динамо»: два раза выполнял символический первый удар по мячу. Его звали «наверное, на все существующие передачи на телевидении». Мать уверена, что внимание публики и журналистов помогло Артёму пережить трагедию. У него не было психологических проблем, кроме нескольких бессонных ночей сразу после теракта.

Ислам тоже стал популярен: рэпер Моргенштерн (признан иноагентом) подарил Исламу миллион рублей. Подростка пригласили на пятничную молитву в Московскую соборную мечеть и на церемонию предматчевого удара на матче «Спартака» и «Зенита». В мае по указу Владимира Путина Ислама, Артёма и студента Никиту Иванова наградили медалями «За спасение погибавших». Летом Ислам и его семья переехала из Красногорска — власти подарили квартиру. Ислам поступил в московскую школу, где его считают героем: директор и классный руководитель часто говорят, что гордятся учеником. 

Семье Артёма повезло меньше: после теракта обещали «содействие» в жилищном вопросе, но напрямую новую квартиру не гарантировали. Александра, мама Артёма, рассказывает, что им предоставили консультанта по ипотеке, но платёж по ней превысил бы 300 тысяч рублей в месяц. Другую поддержку власти оказать не могут, потому что у семьи нет регистрации в Красногорске. «Всё упирается в бюрократию, всё, скажем так, формально. Мы даже с квартирой по социальному найму не проходим по определённым категориям», — говорит женщина.

Александра выходила на местные и федеральные власти, писала подмосковному губернатору Андрею Воробьёву. По итогам разбирательств от красногорской администрации пришёл неизменный ответ: семье Донсковых вынуждены отказать в поддержке, они не соответствуют условиям. Они продолжают жить в съёмной квартире.

Безусловно, для тех, кого коснулась трагедия в «Крокусе», год был совершенно другим. Многие разговаривать не захотели: ограничились фразой «всё изменилось». Большинство потерпевших даже отказались знакомиться с материалами уголовного дела.

Посттравматический синдром, боязнь массовых мероприятий, звонки журналистов, оформление документов и возведение рукотворных мемориалов — всё это переживалось параллельно с другими тяжёлыми событиями в стране. Говорят, что годовщина «Крокуса» и интерес со стороны СМИ заставляют переживать всё заново.

«Безусловно, 22 марта моё место там, у “Крокуса”», — сказал Иван Поморин. 

В годовщину трагедии к «Крокусу» приедут многие родственники погибших. Телеканалы покажут памятные выпуски, на месте теракта откроют стелу в память о погибших, близкие возложат цветы. А после череда новостей снова оставит пострадавших наедине с их воспоминаниями.

*признано террористической организацией в России
**внесены в реестр террористов Росфинмониторинга

авторы: Александра Кодолова, Антон Воронов