Текст: Виктория Ли
Если открыть нетленный словарь Ожегова и найти статью о красоте, то можно прочитать следующее: красота — все красивое, прекрасное, все то, что доставляет эстетическое и нравственное наслаждение.
В разные времена, однако, эстетическое и нравственное наслаждение доставляли совершенно противоположные вещи: бледность или румяность, худоба или дородность, узкие бедра или пышный бюст, хрупкий стан или, наоборот, спортивный. Рассказываем сегодня об изменчивой русской красоте и приемах, к которым прибегали красавицы былых эпох.
Допетровская красота: безобразят себя часто тем, что не только лицо, но глаза, шею и руки красят разными красками
О канонах красоты русских женщин допетровской эпохи исторические источники дают противоречивую информацию. Интереснее всего, пожалуй, читать записки иностранцев, для которых обычаи и привычки московитов были в новинку.
Петрей, Флетчер, Коллинз, Олеарий и прочие заморские гости — все как один не забывали упомянуть внешность и моду русских женщин в своих записях.
Так, по мнению шведа Петра Петрея:
Они [женщины] чрезвычайно красивы и белы лицом, очень стройны, имеют небольшия груди, большие чорные глаза, нежные руки и тонкие пальцы, только безобразят себя часто тем, что не только лицо, но глаза, шею и руки красят разными красками — белою, красною, синею и темною: черные ресницы делают белыми, белые опять черными или темными, и проводят их так грубо и толсто, что всякому это заметно. Так они украшаются, особенно в то время, когда ходят в гости или в церковь.
И. Забелин, «Домашний быт русских цариц в XVI и XVII столетиях»
Англичанин Джайлс Флетчер, навещавший Русское государство в XVI веке, в отличие от Петрея, считал местных женщин дурнушками. В своих заметках он отмечал, что русским мужчинам обилие краски на лицах их жен и дочерей необыкновенно нравится и они всячески это поощряют:
…они позволяют своим женам и дочерям покупать белила и румяна для крашения лица и радуются, что из страшных женщин они превращаются в красивых кукол. От краски морщится кожа, и они становятся еще безобразнее, когда ее смоют.
Джайлс Флетчер, «О государстве Русском»
Другой англичанин — медик Самюэль Коллинз — пишет о привычке московиток чернить зубы, сравнивая ее с манерой англичанок лепить мушки на лицо. По мнению Коллинза, ртутные белила, которые русские женщины наносили на лицо в большом количестве, портили зубы, а потому ничего другого не оставалось, как сделать этот изъян модным и «называть красотой сущее безобразие».
«Московская девушка XVII века»
По его же свидетельствам, в России любили низкие лбы и продолговатые глаза, для чего специально стягивали головные уборы как можно крепче. Не были в почете стройность и миниатюрность, а потому не склонные к полноте женщины старались растолстеть, поглощая «русское бренди» — водку — в больших количествах.
Судя по всему, женщине благородного происхождения нельзя было показаться на людях без пресловутых белил и румян. Немецкий ученый Адам Олеарий с сожалением описывает случай жены князя Ивана Борисовича Черкасского, «очень красивой лицом», которая была вынуждена начать румяниться, так как остальные боярские жены сочли ее отказ пользоваться косметикой оскорблением русских обычаев.
Вероятно, активно красящиеся боярыни стремились к идеалу, воспетому в старом куплете:
Белое лицо как бы былой снег,
Ягодицы (на щеках) как бы маков цвет,
Черные брови как соболи,
Будто колесом брови проведены;
Ясные очи как бы у сокола…
Она ростом-то высокая…
(Похоже, Марфушенька из сказки «Морозко» все делала правильно и без жениха осталась несправедливо.)
Осуждали косметику не только иностранцы, но и русские церковники, правда, не потому, что она портила внешность, а наоборот, из-за непреодолимого соблазна. Протопоп Аввакум описывал пример «злой» жены, в объятия которой толкает сидящий на шее бес, неотразимой ее делает следующее:
А прелюбодейца белилами, румянами умазалася, брови и очи подсурмила, уста багряноносна…
«Житие протопопа Аввакума» из «Книги толкований»
Вообще, по мнению духовенства, с красивой женщиной много тревог и грехов, всякому известно, что «жена красовита — безумному радость». Подлинная привлекательность заключалась (во всяком случае, по бумажной версии благочестивых отцов) в скромности, покорности и богобоязненности.
XVIII век: натереться докрасна хреном, а потом мылом
На заре XVIII столетия в России побывал еще один британец — Питер Генри Брюс. Описывая быт петровской Руси, шотландский путешественник опять делает интересное замечание касательно русских женщин и косметики:
У них достаточно привлекательные черты лица, и если бы не эта нелепая привычка румяниться, что они делают весьма тщательно, то со всей откровенностью можно было бы сказать, что они используют румяна как вуаль, чтобы спрятать свою красоту.
«Шотландец в России» (из мемуаров Питера Генри Брюса) // Ораниенбаумские чтения. Вып. I (Эпоха Петра Великого)
С просветительскими петровскими реформами изменилась и внешность знатных русских — теперь они одевались по немецкой моде. Поменялось и общество — женщины были допущены к мужским застольям и вообще приобрели больше прав. К примеру, мужья больше не имели возможности отослать надоевшую жену в монастырь ради новой женитьбы. Это нововведение особенно показательно, так как первая жена самого Петра, Евдокия Лопухина, как раз была насильно пострижена в монахини.
Трагикомичную историю описывает голландский художник и этнограф Корнелис де Бруин:
Один купец уговаривал свою шестидесятилетнюю жену уйти в монастырь с тем, чтобы он имел возможность вступить в новый брак и обзавестись детьми, поскольку все дети от нынешней супруги умерли. Однако престарелая жена упорно отказывалась выполнить его просьбу.
О. Попкова, «Изменение положения женщин в России XVIII века глазами иностранцев»
В вопросе моды изменения затронули лишь высокие сословия. Женщины из простонародья оставались хранительницами русской древности и продолжали носить «восточную одежду» — именно так назвал традиционный русский костюм французский посол, граф Сегюр.
[Крестьянки] с румянами на лице, в праздничные дни надевают покрывала с галунами и повойники с бисером, доставшиеся им по наследству от матушек и украшавшие их прабабушек.
О. Попкова, «Изменение положения женщин в России XVIII века глазами иностранцев»
Быт провинциальных дворянок, тесно соприкасавшийся с жизнью крестьян, также сохранял немало традиционных черт, в том числе и в вопросах красоты.
Вот о чем писала британка Марта Вильмот, гостившая в России в первые годы XIX века:
Каждое утро мне приносят пластинку льда толщиной со стекло стакана, и я, как настоящая русская, тру им щеки, от чего, как меня уверяют, бывает хороший цвет лица…
Н. Пушкарева, «Частная жизнь русской женщины XVIII века»
Еще, по словам храброй Марты, можно было:
натереться докрасна хреном, а потом мылом. Можно окунуться в настой разных трав, что я не раз делала…
Н. Пушкарева, «Частная жизнь русской женщины XVIII века»
XIX век: без счастливого состояния ума никакие тайные искусственные ухищрения не сделают лицо прекрасным
«Влюбленный в смерть» XIX век романтизировал болезнь, в частности чахотку (туберкулез). Героинями западноевропейских и русских произведений все чаще становились «чахнущие» девушки — хрупкие, бледные, с темными влажными очами и меланхолической натурой.
И вспомнил он Татьяны милой
И бледный цвет и вид унылый
А. Пушкин, «Евгений Онегин»
Это была могильная прелесть — за спиной у такой красавицы стояла смерть, готовая в любой момент отнять возлюбленную у ее суженого.
Она была лет семнадцати; черты лица ее, уже сами по себе прекрасные, имели какое-то необыкновенно трогательное выражение. Можно было подумать, что тихая грусть составляет ее постоянный характер.
А. Толстой, «Упырь»
Ради достижения каноничной внешности, женщины использовали яд: для придания коже прозрачности (чтобы непременно проступали вены) с вечера наносили на лицо опиум, а с утра протирали его аммиаком. Очень помогал с бледностью и уксус, который бесстрашные дамы поглощали в больших количествах.
Эффект влажных темных очей получали при помощи белладонны («сонной одури»), которая делала зрачки шире, создавая загадочный блестящий взгляд — верный признак натуры одухотворенной и чувственной.
Черты лица ее стали еще правильнее и строже; они по-прежнему выражали искренность чувств и твердость; но вместо прежнего спокойствия в них высказывалась какая-то затаенная боль и тревога. Глаза ее углубились и потемнели.
И. Тургенев, «Яков Пасынков»
Были, разумеется, и профессиональные средства для придания благородной белизны. Например, «Березовый бальзам доктора Ленгиля», рисовая французская пудра La Veloute и глицериновая пудра от Брокара.
Уже в середине века настольной книгой русских красавиц стало издание роковой Лолы Монтес «Искусство красоты, или Секреты женского туалета с рекомендациями джентльменам на искусство восхищения».
Книга содержала советы и разъяснения касательно женского туалета и, что немаловажно, здоровья. Интересно, что многие из советов Лолы вы и сегодня услышите в кабинетах косметологов.
Например, о вреде стресса:
…без счастливого состояния ума никакие тайные искусственные ухищрения не сделают лицо прекрасным.
А. Сточик,
«Предпосылки возникновения косметических средств и появление промышленной косметики в середине XIX в.»
Или о пользе отдыха и полноценного сна:
Молодая дева, будь она прекрасна, как Геба [богиня юности ], и очаровательна, как сама Венера, может вскоре разрушить все свое очарование и красоту, если будет предаваться забавам без устали и мало спать.
А. Сточик,
«Предпосылки возникновения косметических средств и появление промышленной косметики в середине XIX в.»
Бороться с морщинами Лола предлагала с помощью сырых ломтей говядины, которые накладывались на лицо плотной маской. А для сохранения молодости рук следовало спать в перчатках, пропитанных особой «помадой» — смесью мягкого мыла, измельченного салата-латука, топленого бараньего жира, мускуса и винного спирта.
Для зубов тоже давался рецепт: 6 унций очищенного мела, унция порошка кассии и унция измельченного фиалкового корня.
Имелось и средство для увеличения груди:
1/2 унции миртовой настойки смешать с 4 унциями настойки воробейника и 4 унциями настойки бузины, добавить 1 грамм мускуса и 6 унций винного спирта. Полученную смесь рекомендовалось наносить на грудь 2 раза в день, оставляя на 5–10 минут.
А. Сточик,
«Предпосылки возникновения косметических средств и появление промышленной косметики в середине XIX в.»
Однако, несмотря на обилие вполне дельных рекомендаций, книга Лолы оставалась верна своему «чахоточному веку». В одной из ее глав описывались секреты чешских красавиц, принимающих ванны с мышьяком и пьющих воду из мышьяковых источников.
XX век: всякий грех против своего здоровья есть грех против красоты
XX век стал эпохой спорта, в том числе и женского. Типаж прозрачной чахоточной девушки с изможденной фигурой канул в небытие. На смену ему пришли крепость, здоровье и ловкость.
…Зося Викторовна озабоченно вздохнула, остановившись перед зеркалом. У нее был тот спортивный вид, который за последние годы приобрели все красивые девушки.
И. Ильф, Е. Петров, «Золотой теленок»
Идеалом физической красоты сделалось стройное, поджарое тело. Медицина, в свою очередь, объявила ожирение главным врагом, бросив на борьбу с ним весь арсенал врачебной мысли. Битва с «позорной тканью» — именно так прозвал жир хирург К. Сапежко — охватила все аспекты социальной жизни.
Особенно старалась коммерция. Рекламные лозунги предлагали бесчисленные виды активного отдыха и модные фасоны спортивной одежды, вкрадчиво интересуясь по ходу: «Зачем оставаться толстыми?» — или добродушно предостерегая: «Берегитесь, сударыня, Вы начинаете полнеть, а полнеть — это стареть».
Даже те девушки, которые не жаловались на внешность, осознавали каноны времени. Вот как описывала собственное тело дочь великого русского химика Любовь Менделеева:
Я не была ни спортсменкой, ни деловой женщиной; я была нежной, холеной старинной девушкой. Белизна кожи, не спаленная никаким загаром, сохраняла бархатистость и матовость. Нетренированные мускулы были нежны и гибки.
Л. Д. Блок-Менделеева, «Были и небылицы»
К ее чести, Любовь совершенно не переживала о том, что не подходила под текущие стандарты:
Я была очень хороша, я помню, несмотря на далеко не выполненный «канон» античного сложения.
Л. Д. Блок-Менделеева, «Были и небылицы»
Ада Корвин, хореограф и преподавательница пластической гимнастики, настаивала, что девочкам с юности следует объяснять, что:
тело — прекрасная и благородная форма, а пренебрежение им — средневековый пережиток, который необходимо отбросить.
А. Громова, «Идеал красоты в отечественных женских журналах начала XX века»
Эпиграфом к своей статье «Современная женщина» Корвин выбрала изречение женщины-врача Бесс Менсендик: «Всякий грех против своего здоровья есть грех против красоты».
Журнал «Женское дело» клеймил дамское седло как вредный предрассудок, «приводящий к атрофии правой ноги и искривлению позвоночника», а езду по-мужски, наоборот, называл лучшим спортом для женщины.
Поменялась и одежда: вместо туфель на каблуках — удобные кожаные тапочки, вместо тугого корсета — специальный пояс из прорезиненной ткани на подвязках, вместо пышных нижних юбок — трико, рейтузы или короткие панталоны.
Физические несовершенства предлагалось устранять с помощью упражнений. Так, упругость груди советовали восстанавливать массажем, ношением специального белья и холодным душем.
Правда, если вышеназванные методы не помогли, находились и радикальные решения:
Бюст рекомендовали укреплять при помощи специальных аппаратов, которые увеличивали и уплотняли грудь накачиваемым воздухом.
А. Громова, «Идеал красоты в отечественных женских журналах начала XX века»
Раздел журнала «Женское дело», отвечающий на вопросы читательниц, предостерегал от «впрыскивания парафина для придания полноты груди и плечам». По мнению экспертов журнала:
подобные операции проводились за границей, но от них отказались «ввиду различных неприятных осложнений», и читательнице не рекомендовалось производить эту рискованную процедуру.
А. Громова, «Идеал красоты в отечественных женских журналах начала XX века»
